Дмитрий Алексеев: надо жить, не привязываясь к собственности.

Художник Дмитрий Алексеев многим известен по фильмам «Увидеть Париж и умереть», «Визит дамы», «Тень», «Мать Иисуса» и по громким театральным постановкам авангардного режиссера Владимира Мирзоева «Две женщины» и «Хлестаков», совместно с художником Павлом Каплевичем. В последнее время большей частью работает как живописец, его работы выставлялись в Третьяковской галерее, галерее Moscow Fine Arts, а также в Нью_Йорке, Ахене, Кельне, Берлине. Дмитрий и его жена всегда мечтали жить за городом. Известно, каким коротким бывает подмосковное лето, поэтому Дмитрию хотелось построить такой дом, чтобы была иллюзия, будто живешь не в

средней полосе России, а где-нибудь на юге. Дом начинается с дорожки, вымощенной большими камнями, которая, добежав до крыльца, превращается в широкую террасу, а потом вдруг вновь возникает в каминной кладке в гостиной. И от этого полное ощущение незамкнутого пространства, усиливающееся еще большим количеством окон, из которых открывается панорамный вид на зеленую лужайку сада. В гостиной старое фортепиано и старинная мебель, оставшаяся еще от предков Баратынских, прямым потомком которых является хозяин дома. Бернский зенненхунд Жардина дополняет собой картину загородной жизни.

– Дмитрий, откуда возникла идея такого необычного дома?

– По сути, это не дом, а декорация. Я много лет работал на «Мосфильме», и мне всегда безумно нравились декорации, которые выстраивались в павильонах студии. «Вот бы так пожить!» – мечтал я.

– Сидя на террасе, невозможно отделаться от ощущения, будто ты не в подмосковной деревне, а, к примеру, в Гурзуфе. Кажется, что шумит неподалеку морской прибой, а терраса напоминает собой ласточкино гнездо.

– У нас с Ниной, моей женой, была такая задача: построить нечто средиземноморское. Хотелось таким образом разбавить хоть немного кислую московскую погоду, чтобы было ощущение, что ты живешь на юге Европы. Хотя сейчас такой дом я не стал бы строить. Все-таки, живя в России, надо создавать русскую архитектуру. Но двенадцать лет тому назад у нас не было никакого опыта по части строительства загородных домов и было совсем другое сознание.

– Что Вы хотите этим сказать? Какие-то серьезные недостатки у дома, может быть, он холодный для нашей зимы?

– Нет, не холодный. Просто на русском ландшафте должна быть национальная архитектура. Например, Новгород: это старорусский город, в котором старую архитектуру перестраивали на новый лад. Прорубали огромные окна и обрамляли их старорусскими наличниками. При проектировании дома 12 лет тому назад хозяева поставили перед собой задачу построить «нечто средиземноморское». Однако, по мнению хозяина дома, живя России, надо все-таки создавать русскую архитектуру.

– Очень непривычно глазу обилие окон в Вашем доме. Зимой, наверное, потрясающий вид. Необычный. А Вам не кажется, что окон многовато?

– На самом деле прекрасно, что столько окон! Жалею, что их мало.

Летом – ощущение сада прямо в жилом помещении. Строители уверяли нас, что делать этого никак нельзя, что, мол, в целях безопасности и тому подобное. Я считаю – все это ерунда. Кому надо, тот влезет в любой дом. И если хочется, можно построить дом хоть весь стеклянный и завести в нем сад из живописных цветов.

– Дом был таким сразу, ничего в нем не менялось?

– Например, огромный балкон на втором этаже оказался нефункциональным. Летом на нем очень жарко и делать там абсолютно нечего. Позже мы перестроили его в зимний сад.

– Вы строили дачу или сразу предполагали жить за городом круглый год?

– Мы мечтали выехать из Москвы за город, на природу.

– Пришлось Вам решать какие-то проблемы, связанные, например с отоплением такого необычного дома?

– Нет, проблем вообще не было никаких, все только вопрос денег. И тогда были фирмы, которые могли сделать жилье комфортабельным, т. е. провести воду, газ, электричество, отопление. Ну, конечно же, наш дом – это дача. Есть у нас и огород, и погреб, как в деревне, в котором всякое варенье хранится. Все как положено.

– Можно как-то определить архитектуру дома?

– Да все тут намешано, эклектика. Все сильно мной переработано и мною же придумано.

– Дмитрий, как Вы считаете, может быть человек счастлив от того, что однажды построил дом?

– В этом есть что-то тупиковое, конечное. Дом все-таки вещь функциональная. Мои родители, например, продают сейчас свой замечательный дом в Америке и покупают

трейлер, чтобы путешествовать и жить попеременно то в Италии, то в Испании, то в Южной Америке. На самом деле, так и надо жить, не привязываясь к собственности.

– Вы сказали, что дом уже старый. А что может быть лучше старого дома, со своим домовым и скрипучими ступеньками?

– По сегодняшним меркам дом устарел. Мы же не знали, что нужно, чтобы в доме на пять спален было, как минимум, пять ванных комнат. В то время таких понятий вообще не было, представляли себе все достаточно рутинно. Сейчас уже поездили по миру, посмотрели, как надо жить.

– У Вас семья, конечно, большая: дети, внуки, теща. Но пять спален, наверное, предусматриваются еще и для гостей, которые часто бывают и остаются ночевать? У Вас открытый дом?

– Конечно открытый. У нас с женой много друзей, бывают и гости, и, конечно, есть возможность остаться ночевать в нашем доме, но, к сожалению, мы все сейчас очень

– Дмитрий, как Вы решали вопрос внутреннего оформления дома? Похоже, что и тут смешение стилей, поскольку современная мебель соседствует со старинной, и много предметов, говорящих о том, что хозяева любят путешествовать?

– У каждого члена нашей семьи есть свой любимый уголок. Порядка у нас в доме нет. Навал на каминной полке – это мой. Остальное все – Нинино. Тещина комната – это ее

царство. Мы действительно привозим из разных стран всевозможные красивые вещи. Вы видите их повсюду, а сколько их еще в подвале! Но все такое красивое, что невозможно удержаться, чтобы не купить. Дом должен иметь свое неповторимое лицо, иначе это вообще не дом. В гостиной старое фортепиано и старинная мебель, оставшаяся еще от предков Баратынских, прямым потомком которых является хозяин.

– Какую часть своего дома Вы любите больше всего?

– Да я живу, по сути, в мастерской, рядом, в саду. Я работаю все время.

– А как создавался Ваш сад?

– Это Ниночка, в саду она всем заведует. Сад складывался довольно стихийно, поэтому каштаны растут вперемешку с фруктовыми деревьями. Когда они вырастут совсем большими и будут затенять террасу, тогда будет приятно проводить здесь время и пить чай. «Огород» Нина спланировала необычно: петрушка, укроп и прочая зелень растут на грядке в виде лодок. Так что получилась удивительная клумба, особенно, когда все это начинает цвести.

– В саду стоят очень оригинальные скамейки…

– Это я в Михайловском подсмотрел. Там такие скамейки стоят по всему лесу. Вернувшись домой, тут же набросал эскиз, и мои мастера, которые еще работали в доме, «сваяли». Сад тоже все время меняется, например над ротондой не было  крыши, но однажды у нас там было большое застолье, и вдруг случился ураган и все смел. Жизнь подсказала, что нужно сделать крышу. Вот забор надо переделать, этот низок. Забор – вещь пока оправданная, к сожалению. Мы еще не дожили до того, чтобы делать живые изгороди, как, например, в Германии, и не всегда то, что на улице, бывает адекватно тому, что в доме.

– Есть у Вас в семье какие-нибудь традиции, например праздники или дни рождения? И как Вы их справляете?

– Собственный день рождения терпеть не могу, а любимый мой праздник – Новый год. Мы ставим в гостиной настоящую елку до потолка. Те ели, которые в саду, выросли такими большими, их невозможно нарядить.

– Дмитрий, в деревне нет светской жизни. Если живешь тут постоянно, наверняка, временами бывает скучно?

– Нисколько. Можно гулять по окрестностям, купаться в Москве-реке, которая рядом. Светской жизни, конечно, в деревне нет, но и не надо. Ее и так хватает в Москве, куда мы ездим на работу. У меня вся машина завалена визитками и приглашениями. Детям здесь раздолье, много друзей на соседних дачах. На Николиной Горе есть бассейн, теннисный корт, работают кружки. Зимой Нина любит ходить на лыжах, я – нет, но зато здесь есть чудесные санные горки. Кроме того, поблизости живет так много друзей, что никакого «дефицита общения» быть не может. Это просто у нас тихо, а выйдешь за ворота – жизнь кипит.

– Загородный дом позволяет держать разных животных. Вы хотели бы еще кого-нибудь завести?

– Да, у нас был замечательный кот, поэтому хотим снова завести кота. И еще я хочу привезти из Америки австралийского шеппорта. Он точно такой же по окрасу, как наша Жардина, только в четыре раза меньше. Страшно умная собака и очень шустрая. Вот пусть вдвоем и гоняют по саду. Кому здесь, может быть, и бывает скучно, так это Жардине.

– Дмитрий, мечтаете ли Вы построить еще какой-нибудь дом?

– К сожалению, да. К сожалению, потому что любой дом отнимает массу времени. Мы хотели бы построить еще один дом, для себя, а этот уступить детям. Семья увеличивается, нужно расширяться. Но в первую очередь я нуждаюсь в большей мастерской, ведь у меня полотна все огромные. Знаете, есть люди, которые способны изменять вокруг себя пространство – и не только само жилье, а и окружающую среду. У меня есть много друзей, которые не могут находиться в чужом месте без того, чтобы не привносить туда что-то свое. Например, селятся в съемной квартире (а что может быть ужаснее съемной квартиры?), однако они ее обустраивают, делают «под себя». Я не таков. А, кроме того, как вспомнишь весь ужас, связанный со строительством, так сразу ничего и не хочется. Дойдут ли руки до этого, не знаю: либо строить, либо заниматься профессией. А сейчас такое время, что нужно заниматься профессией, а не баловством.